Реакцией Госдумы РФ на трагедию в метро Санкт-Петербурга 3 апреля стало заявление о возможным рассмотрении вопроса о возвращении в России смертной казни для террористов.

«Я пока еще только предложил это для обсуждения – возможность возврата смертной казни за такие страшные преступления, – пояснил глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Василий Пискарев. – Я считаю, что такие тяжелые последствия надо устранять, в том числе и такими мерами». Мнение поддержал первый зампредседателя Комитета по обороне и безопасности Совета Федерации Франц Клинцевич.

Накануне лидер «Справедливой России» Сергей Миронов также предложил вернуться к рассмотрению этого вопроса. Он напомнил, что его фракция уже вносила в парламент аналогичный законопроект. Однако в профильных комитетах Госдумы и Совета Федерации подчеркивали, что вопрос о возвращении смертной казни в РФ неактуален. В частности, зампред комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Рафаэль Марданшин заявил, что смертная казнь не остановит террористов-смертников, и указал на необходимость обеспечения неотвратимости наказания, а не его ужесточения. По мнению главы Московской Хельсинкской группы, члена совета СПЧ при президенте России Людмилы Алексеевой, «жизни лишают человека только преступники, и государство не должно им уподобляться», тем более что, по ее мнению, «у нас нет справедливого и честного суда».

Вместе с тем, ужесточение уголовного законодательства в контексте террористической деятельности и пособничества ей не ослабевает после терактов, произошедших в Волгограде в декабре 2013г. Практически сразу в России приняли закон, который позволяет взыскивать с родственников террористов ущерб, причиненный их действиями. Общественный резонанс вызвал вступивший в силу 11 января 2014г. во всех российских аэропортах запрет Минтранса на провоз в ручной клади любых емкостей (контейнеров, тюбиков, бутылок) с жидкостями, в том числе менее 100 мл.

Наиболее объемной законодательной новеллой последних лет стал так называемый «пакет Яровой», несущий антитеррористическую направленность. Принятый в июле 2016г., он состоит из двух федеральных законов и касается внесении изменений в УК РФ и УПК РФ в части «установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности». Документ ввел новые составы преступления: несообщение о преступлении террористического характера, содействие экстремистской деятельности и совершение акта международного терроризма. Кроме того, он обязывает операторов связи хранить звонки и сообщения абонентов, а также накладывает ограничения на деятельность религиозных организаций, например, запрещая им читать проповеди и вести миссионерскую деятельность в квартирах и жилых домах.

Среди отклоненных законодателем инициатив – лишение гражданства совершивших террористические действия, конфискация имущества близких родственников террориста, отмена применения срока давности за совершенный теракт.

Какую из принятых либо не реализованных мер противодействия терроризму вы считаете наиболее рациональной и эффективной?

Мнения экспертов

Симон Кагиян
председатель совета Межрегионального Общественного движения «За защиту прав и свобод граждан» «Правозащита XXI век», политический обозреватель газеты «Ноев Ковчег», делегат конгресса патриотов России.
доктор философских наук, член-корреспондент Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка

Радикалы – те же террористы

Террористическое движение в России не новость, оно существовало еще при царизме и развивалось далее, мы знаем о том, какие были террористические группировки в России: народовольцы, эсеры... Помним со школьной скамьи фамилии Перовская, Засулич. Так что не очень верно говорить, что раньше государство не было озабочено вопросом противодействия терроризму.

Я думаю, что одними усилениями и ужесточением законодательства мы в борьбе с терроризмом ничего не добьемся. Надо действовать в том направлении, чтобы его искоренить вообще. Откуда у нас берутся желающие отомстить? Теракт – это часто месть определенной группы лиц государству за какие-то законы, которые они считают античеловеческими, направленными против определенной группы людей. И каждый считает, что если появляется вот такое отрицательное отношение со стороны государства к нему,  то он  должен противодействовать.

У нас очень много террористов, о которых никто плохо не говорит. К террористам можно отнести радикалов. Радикалы-политики имеют цель изменить устои государства, значит, они террористы. Радикалы-спортивные фанаты умеют наводить страх и ужас на мирных болельщиков, но их не считают у нас террористами. Радикальные группы байкеров наводят страх и ужас на других участников, но они почему-то «свои». Радикалы-националисты  выступают против представителей нацменьшинств, иммигрантов,  однако мы их тоже не считаем террористами. Мы их судим как простых хулиганов. А  «террористами» считаем  тех, кто за другие идеи… 

Террористами надо считать всех. А мы стали их разделять, и поэтому у нас нет никакого шанса победить терроризм на сегодняшний день. Но, я думаю, политику изменить и отношение к любым террористам изменить можно и со стороны правоохранителей, и, самое главное,  народа. Должны бороться вместе, Почему? Я  объясню. Сегодня надежда на ответную реакцию при обращении в правоохранительные органы потеряна. Народ считает, что сотрудничество с полицией не так эффективно, с судом то же самое, с следствием тоже. Человек, который «сдаст» террориста, не защищен государством. В отместку он в любую минуту он из доброжелателя, который хотел предотвратить какие-нибудь террористические акты, может сам превратиться в террориста.
 

Игорь Трунов
председатель президиума Московской центральной коллегии адвокатов, национальный президент Всемирной Ассоциации юристов в РФ, заместитель председателя Международного Cоюза юристов
доктор юридических наук, профессор

В нашем законе не прописан статус жертвы теракта

Я участвовал в большом количестве судебных дел, когда террористов ловили, судили и приговаривали к высшей мере наказания – пожизненному  лишению свободы. И, как правило, это были исполнители,  те, кого завербовали. Это те, кто готовы были взорвать себя или сопровождали тех, кто взорвал себя. Это неэффективная работа – работа постфактум по вылову исполнителей, которые готовы или заряжены идти взрываться.

Самый главный  способ – это борьба с организаторами и борьба с финансированием терроризма. В России за всю историю нет уголовных дел, когда бы мы поймали финансистов, а вот Америка как раз делает акцент на противодействии финансированию терроризма, и они сейчас вот выяснили,  что Саудовская Аравия, оказывается, участвовала в подготовке теракта 11 сентября. Там сумасшедшие иски. Кадафи, если помните, за взрыв самолета над Норвегией, по моему, признали виновными, тоже крупную сумму взыскали. Поэтому: финансирование терроризма и организация  лагерей для обучения и вербовки – вот на что должен быть сделан акцент.

Допустим, мы поймаем одного исполнителя, другого, - будут  завербованы  еще 20 новых.  Это бесконечный процесс, который полностью локализовать не удастся.

Глянем  на правоприменительную практику в тех судах, где судят террористов, к примеру, за взрывы домов (Каширка и Гурьяново) судили Деккушева и Крымшакхалова,. Два бедолаги за 4 тысячи долларов согласились исполнить этот теракт, ну поймали их, а вот тех, кто все продумал, подготовил,  финансировал, как бы и нет на свете. Они не фигурировали в материалах дела, их не было на скамье подсудимых, а ведь именно это главное.

Не менее важный вопрос – защита жертв терроризма, защита потерпевших, потому что терроризм есть воздействие путем устрашения на органы власти, в результате которого появляется множество недовольных, пострадавших. Это как раз та цель, которую террористы преследуют, давление на власть.

Скажем, в теракте человек погибает, сколько у него иждивенцев осталось – один ребенок или пять, для нынешнего законодательства это не имеет значения, всем выделяется одна сумма пособия. Или, допустим, причинен вред здоровью, но стал человек  инвалидом третьей группы или первой группы, -  это для закона опять не имеет значения. А при покупке лекарств, для воспитания  сирот, это имеет значение.

Поэтому, если мы социально ориентированное государство, конечно, нужно менять законодательство. Нужно прописывать в законе отдельно статус жертвы. Пособием не должны быть обязательно деньги, это могут быть льготы на обучение этих детей, на коммунальные платежи и т.д.