САДЕХ СИСТАНИ: «ЧТО Я ВИДЕЛ В ИРАНСКИХ ТЮРЬМАХ»

Садех Систани, борец за права человека, отсидевший 17 лет в тюрьмах Ирана, рассказал The Huffington Post каково это – попасть в иранскую тюрьму.

Как бывший узник иранских политических тюрем, я был изумлен, узнав, что госпожа Могерини, являющаяся Верховным представителем Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности, а также другие европейские дипломаты благожелательно приняли приглашение присутствовать на инаугурации Хасана Роухани¹. Президент теократической страны, где правят муллы, приступил к своему второму президентскому сроку, тогда как его первый срок был отмечен более чем 3 000 казней. Это чувство горечи пришло ко мне также тогда, когда я узнал, что группа из нескольких десятков послов и дипломатов в Тегеране ответила согласием поучаствовать в экскурсии, которую иранские власти организовали для них в тюрьму «Эвин», имеющую зловещую репутацию среди активистов и членов неправительственных правозащитных организаций.

Организованная по инициативе судебной системы этой теократической страны, эта экскурсия с большой помпой была разрекламирована в официальных средствах массовой информации. Ее целью являлось улучшение имиджа Исламской Республики. Посол Португалии, явно очарованный оказанным приемом, заявил СМИ: «Я не ожидал, что ситуация здесь настолько благоприятна. Этот визит меня вдохновил!» Несмотря на то, что большинство демократических стран отказались участвовать в этой театрализованной постановке, организованной муллами, вызывает сожаление, что некоторые страны умудрились попасть в расставленную пропагандистскую ловушку или поддались чисто меркантильным расчетам.

Лично я прекрасно знаю, что представляет собой тюрьма «Эвин», проведя там большую часть из своих 17 лет тюремного заключения. Я прекрасно помню, как там страдали и как сопротивлялись. Пытки и лишения, но также солидарность и сострадание со стороны товарищей, оставшихся верными своим убеждениям. Тюрьма в Иране – это, прежде всего, место бесправия, в котором узник совести отдан в полное распоряжение своим мучителям, действующим в абсолютно неправовом пространстве. «Иранские власти играют с жизнями политзаключенных, отказывая им в необходимой медицинской помощи, что, соответственно, способствует тому, чтобы эти лица либо умерли, либо стали инвалидами на всю оставшуюся жизнь, либо понесли необратимый ущерб своему здоровью», – так в своем недавнем докладе заявила «Международная Амнистия».

Спустя много лет можно забыть о перенесенных физических страданиях, но о психологических пытках забыть невозможно. Они навсегда остаются в вашей памяти. И эти воспоминания возвращаются к вам постоянно. Хотя все мое тело было в шрамах от пыток, лицо разбито, а челюсть в результате многочасовых допросов, когда тебя лишают сна, раздроблена, я забыл о своей боли, когда неожиданно увидел в соседней камере молодую женщину с ребенком. Ее пытали с утра до вечера, и когда она возвращалась в камеру, я слышал ее стоны и плач, и, хотя я был совсем рядом, буквально через стену, я абсолютно ничем не мог ей помочь. Я так никогда и не узнал, выжила ли она и что стало с ее ребенком, но ее голос, полный боли, умоляющий Господа помочь, навсегда остался в моей памяти.

Сопротивление

Впервые меня за мои политические взгляды отправили за решетку в 1981 году. Мне не исполнилось еще и 17 лет, и, как многие из моих школьных товарищей, я участвовал в движении за защиту демократических свобод в Иране. В моей стране только что свершилась «персидская весна» – революция, свергнувшая деспотическую систему монархии. Фундаменталисты, которым удалось подчинить себе народное движение, постарались установить теократическую диктатуру, якобы во имя ислама. Но они не рассчитывали на ожесточенное сопротивление передовых слоев иранского общества, глубоко приверженных демократическим ценностям.

Мы не признали диктатуру основателя «Исламской Республики» (деятельность запрещена в России) Рухоллы Хомейни, мечтавшего силой внедрить шариат и привести общество к средневековому состоянию. Исламисты быстро предали идеалы демократической революции. Практикуя систему массивного мошенничества, которая продолжается вплоть до сегодняшнего дня, они не позволили настоящим представителям народа войти в состав парламента. Напуганные ростом популярности оппозиции, в особенности знаковой Организации моджахедов иранского народа (ОМИН), состоявшей из молодых интеллектуалов, исповедующих толерантный ислам, фундаменталисты нашли решение в применении насилия.

Я стал одной из их первых жертв. Большинство из членов нашей ассоциации «Андишех», объединявшей лицеистов и профессоров в Кордкуи, муниципалитете, расположенном на берегу Каспийского моря (север Ирана), были арестованы в июне 1981 года. Массовые аресты оппозиционеров продолжились и после грандиозного мирного марша в защиту фундаментальных свобод, которые сокращались с быстротой шагреневой кожи. Хомейни приказал стрелять по толпе безоружных людей, а эскадроны смерти начали свою жуткую работу.

Пик зверств был достигнут в 1988 году, когда, в результате фетвы² Хомейни, призвавшей покончить с ОМИН, в течение трех месяцев были убиты примерно 30 000 политзаключенных. Международная федерация за права человека (МФПЧ) выразила сожаление, что иранские власти вплоть до сегодняшнего дня «систематически отказываются предоставить семьям казненных данные о местах их захоронения». МФПЧ квалифицировала эту бойню, как «оставшееся безнаказанным преступление против человечности». Недавно по иранскому радио была воспроизведена аудиозапись, на которой слышно, как Хусейн-Али Монтазери³, бывший в то время преемником Хомейни, выступал против совершения этих преступлений. За это свое выступление он был отстранен от власти. «Международная амнистия» буквально на днях вызвала неподдельный энтузиазм у молодежи Ирана, потребовав предать суду ответственных за массовые убийства, многие из которых до сих пор занимают ключевые посты в структуре власти Ирана.

Предшественник ДАИШ⁴

В своей жуткой фетве Хомейни так обосновал свое «окончательное решение»: «Все те, кто, по всей стране, заключены в тюрьмы и упорствуют в своем лицемерии, приговариваются к смерти, потому что они воюют против Бога. Было бы наивным быть снисходительными к тем, кто враждебен Богу». Так родился иранский ДАИШ, который впоследствии распространится на Ближнем Востоке.

Многие из моих друзей погибли во время резни в 1988 году. Хусейн Акхилизабет и Ушанг Мазандарани, у которых на всю оставшуюся жизнь остались следы пыток, долгое время находились в тюрьме, ожидая освобождения. Но в один из дней их внезапно выволокли из камеры и отправили на эшафот.

Что касается меня, то я избежал смерти, поскольку был освобожден до 1988 года. Но в 1993 году я вновь был арестован и смог выйти на свободу только в 2005 году. На этот раз я решил тайно покинуть страну и продолжать бороться за смену режима в Иране. Получив убежище во Франции, стране прав человека, я пообещал себе, что стану голосом моих друзей, которые до сих пор находятся в иранских застенках. Али Моези, Саид Массури, Саид Шахалех, Голам Калби, Афшин Баймани и Аржанг Давуди – каждый из них находится в тюрьме более 15 лет только за симпатию к оппозиции. Нас пытали, чтобы мы отказались от нашей приверженности свободе и идеалу демократического и светского Ирана. Но ни изнасилования, применяемые в карцере, ни «клетки», куда напихивают заключенных и в таких условиях они проводят по нескольку месяцев, ни методы систематического унижения человеческого достоинства – ничто не смогло сломить нашу убежденность, и тысячи и тысячи борцов остались верны своим благородным убеждениям.

Перевод

Александра ПАРХОМЕНКО

На фото: в тегеранской тюрьме «Эвин».

10.08.2017

Информационно-правовой портал "ЗАКОНИЯ"