Андрей Бабушкин

Я еще не видел ни одного инвалида, которому мешал бы термин «инвалид», это исключительно теоретический спор тех, кто думает, что надо бороться за лучшее, тем самым нивелируя хорошее, это надуманная проблема.

Для того чтобы оказать помощь инвалидам, необходим комплекс мер. В первую очередь, должна быть ответственность за непризнание лица инвалидом. Если человек обладает признаками инвалидности, а медико-социальная экспертиза ему в этом отказывает, то необходимо прописать в законах, чтобы гражданин имел реальную возможность получить социальную помощь государства и государство за отказ его признать инвалидом, должно отвечать.

Пример из практики: приходит к нам человек, у него нет одного глаза, а ему говорят: у вас есть второй, мы вас инвалидом не признаём. И он должен доказывать, что у него сужается угол обзора, что при его профессии, если он, допустим, водитель, он не сможет видеть встречный транспорт и совершит аварию, что это означает снижение его трудоспособности. И он, наконец-то, это доказал, обратившись во все мыслимые и немыслимые инстанции, подняв на ноги общественность, журналистов. Но за два года, что он не был не был инвалидом, не мог работать и не получал никакой помощи от государства, он ничего добиться не мог.

Новые принятые критерии инвалидности очень сложны для восприятия. Там должна быть триада: тяжелое хроническое заболевание или увечье, наступать ограничения по способности к труду, социальному обслуживанию, общению, передвижению, учебе  и плюс к этому должна быть социальная недостаточность, требующая помощи государства. И вот люди должны доказывать, что они инвалиды, что у них нет возможности работать и содержать себя, сложнее учиться, чем всем остальным.  А если люди не имеют знаний, не имеют возможности обратиться к юристам, не имеют опыта отстаивания своих прав, как инвалида? И огромное количество инвалидов мгновенно перестали быть таковыми. То есть, государство начало бороться с инвалидизацией населения не путём улучшения здравоохранения, профилактики, усиления работы по пропаганде здорового образа жизни, качества питания. Оно стало добиваться этого механическим путем, создав непреодолимые барьеры для того, чтобы человек мог быть признан инвалидом. Особенно это тяжело оказалось для людей, которые проживают в небольших населенных пунктах, им сложно добраться до медико-социальной экспертизы, до юристов, они не пользуются интернетом. В уязвимом положении оказались заключенные. Вот человек был инвалидом два десятилетия, к сожалению, совершил преступление, попал в тюрьму, и хотя состояние здоровья его ухудшилось, ему говорят: все, ты не инвалид. 

В последнее время ситуация, конечно, улучшается. Возрастает доступность безбарьерной среды, увеличивается перечень предоставляемых лекарственных препаратов, улучшаются условия содержания инвалидов-заключенных. Иногда, когда содержатся несколько инвалидов-колясочников, в тюрьмах специально для них строят лифты, как это было сделано в следственном изоляторе №4 ФСИН России в городе Ростов, появляются, наконец, индивидуальные программы реабилитации инвалидов, но само тюремное пространство для инвалидов не предназначено. Мы понимаем, что инвалид, оказавшись в тюремных условиях, более уязвим, чем все остальные. 


Дальше...

Концепция развития уголовно-испольнительной системы была разработана 4 года тому назад, она очень спорная, предусматривала строительство новых тюрем, затраты десятков млрд. руб. И камнем преткновения стал вопрос, где должны люди проживать, в камерах или больших залах на 30-40 человек. Мы пришли к выводу о том, что если это камеры, то это такие кубрики, где люди ночуют, а днем оттуда выходят и спокойно могут перемещаться по помещению отряда, по локальной зоне.

Это хорошо, потому что когда люди в большом количестве скучены в одном месте, то это почва для различных нарушений, конфликтов, притеснений, издевательств. А если речь идет о камере, куда они запираются на целый день и выходят на прогулку на один час, то это было бы ухудшение условий, а не улучшение, это возвращение к российской тюрьме при Екатерине, это 18 век.

Конечно, при реформировании нужно использовать прогрессивный опыт и зарубежный, и из различных периодов российской истории. В американской тюрьме, например, очень много негативного, там нет обеспечения приватности туалета. Для нас это дико, а в американской тюрьме в порядке вещей. У нас прогулочный дворик это открытое небо, открытый потолок, а там окно без стекла, но с решеткой. Там тоже много своих проблем. Конечно, если брать материально-техническое обеспечение, американская тюрьма нас все еще опережает, но по условиям содержания не все для нас приемлемо. Европейская тюремная система пошла по пути стирания грани между нахождением человека на свободе и в тюрьме, поэтому там люди не носят специальную одежду, там нет специальной мебели, нет тюремного, казарменного единообразия как в России. Этот опыт нам совершенно точно пригодится.


Дальше...