Ралько Василий Васильевич

Закон — оружие нотариата

Интервью президента МГНП В.В. Ралько в газете "Московский комсомолец".

Недавно исполнилось 15 лет с момента появления в России частного нотариата. Трудности становления давно позади. И пусть сегодня мы воспринимаем нотариальную контору в основном как место, где оформляют копии и доверенности, все идет к тому, что завтра этот институт начнет играть в России такую же большую роль, как и в остальном мире. О “сегодня” и “завтра” нотариата мы беседуем с президентом Московской городской нотариальной палаты Василием Ралько.

— Василий Васильевич, с нотариусом обычный человек сталкивается, когда надо заверить копию, получить доверенность. Зачем еще нужен нотариат?
— Вообще-то нотариат — это институт, предназначенный для того, чтобы помогать людям, защищать их права. У него много функций и помимо заверения копий. Основная наша работа — оформление наследственных прав граждан, удостоверение завещаний. Законодательство также обязывает нас оформлять три вида сделок — брачный договор, купля-продажа и залог долей ООО, а также договор ренты. В других случаях обязаловки нет. Но мы настоятельно рекомендуем идти к нотариусу.
— А смысл?
— У всех на слуху эпопеи с обманутыми дольщиками. Так вот, если бы люди обращались к нотариусу, то такой ситуации не было бы. Нотариус удостоверяет личности, проверяет документы, полномочия юрлица, принадлежность отчуждаемого имущества. А если бы он этого по какой-то причине не сделал, то сам нес бы ответственность, так как отвечает всем своим имуществом. Плюс деятельность нотариуса застрахована.
— Насколько большой ущерб может покрыть нотариус?
— Сегодня уже принят закон об увеличении страховой ответственности, где нормы такие: не менее чем на 1,5 млн. руб. каждый страхует себя сам. А по 500 тыс. руб. Московская или другая региональная палата в качестве коллективной ответственности страхует каждого нотариуса. В Москве 700 нотариусов — это 350 млн. руб. Мы можем взять ответственность за всех: если у кого-то случится ошибка, палате есть чем помочь коллеге.
— Слышал, в Москве есть банк данных по завещаниям. Каждый желающий может к вам обратиться и узнать, не оставил ли ему наследство дядюшка-миллионер где-нибудь в Бразилии?
— Ситуация несколько иная. Умирает наследодатель. Родственники подозревают, что он сделал завещание, но наверняка не знают об этом. В Москве существует база данных по завещаниям. Туда может обратиться потенциальный наследник, у которого есть на руках свидетельство о смерти, и мы можем выдать информацию о том, что гражданин оставил завещание и у какого именно нотариуса заведено наследственное дело. В Москве в день открывается 2000 наследств.
— Дума рассматривает новый закон о нотариате. Чем плох нынешний?
— На начало 90-х годов он был очень хорош. Он и сейчас не так уж плох, но этот закон принимался до Конституции, и сейчас необходимо внести ряд изменений. Основная для нотариата необходимость — совершенствование Гражданского кодекса и законодательства об исполнительном производстве. Мы всегда гордились, что нотариусы выдавали исполнительные надписи, которые подлежали немедленному исполнению. Представьте реальную ситуацию: вы дали деньги в долг, заключили договор займа. Должник не отдает деньги. Вам не надо идти в суд — вы идете к нотариусу. Он выдает исполнительную надпись, она отдается приставу на исполнение. На сегодняшний день эту норму забыли внести в новый закон, подписанный 30 декабря президентом Дмитрием Медведевым.
— Еще одна порция ваших законодательных инициатив нацелена на борьбу с рейдерством.
— Наши предложения просты: все сделки с предприятиями: учреждение, продажа, залог, отчуждение — должны иметь нотариальную форму. А не написанный от руки договор. Это будет реальный заслон рейдерству. Сейчас у нас есть право присутствовать на собраниях участников и акционеров. Но нас могут и не пригласить. Поэтому предлагается ввести обязательное присутствие нотариуса, как это происходит по всей Европе. Нотариус удостоверяет факт самого собрания и какие решения были приняты.
— В 2001 году был убит президент Федеральной нотариальной палаты Тихенко, в ушедшем году — руководители подмосковной палаты Челышев и Петринский. Кому мешают нотариусы?
— Преступления не раскрыты, поэтому никто не знает, какой был мотив. Нотариусы решают или отказывают в решении таких вопросов, как с тем же наследством. Сейчас бывают очень серьезные наследственные массы. Может, не всем нравится, как поделили. Потом, у нас очень много желающих стать нотариусами. Нотариусы — достаточно обеспеченные люди. Конкурс — 70—80 человек на место. Многим приходится отказывать, люди долго стоят в очереди, чтобы занять эту должность.
— Конкурс устраивается, только когда освобождается место, или существует плановая ротация?
— По нормам на 15 тысяч жителей полагается один нотариус, в Москве — 695 нотариусов. Место освобождается, если нотариус либо уходит по собственному желанию, либо умирает, либо осужден. Правление Палаты может лишь обратиться в суд с просьбой лишить нотариуса статуса, если в его работе есть нарушения. Человек шесть в прошлом году прекратили свою деятельность по решению суда.
— Почему уже почти год нет руководителя Федеральной палаты?
— На выборах год назад было два претендента, но они не набрали убедительного большинства голосов. Поэтому полновесного руководителя в нотариате нет. Один из претендентов подал иск в суд. Пока идут разбирательства, собрание не назначается. Но сегодня можно сказать, что ситуация проясняется. И это радует, потому что без президента мы не можем двигать необходимые законы. Обращаемся в Госдуму, Администрацию Президента, а нам говорят: вы сначала у себя разберитесь с президентом…
— В ушедшем году нотариусы отметили юбилей: 15 лет назад в стране появился частный нотариат.
— Да, закон был принят в декабре 1993 года. Это была настоящая революция. Нотариат стал небюджетным. Мы не просим ничего у государства, платим очень большие налоги, даем рабочие места. В отличие от советских времен, когда нотариус работал в одиночку и у него в конторе постоянно были невыносимые очереди, сейчас на одного нотариуса работают по 5—10 сотрудников.
— Наверное, это привело к повышению расценок на услуги? Остались ли государственные конторы для малоимущих?
— В Москве государственный нотариат перестал действовать в 1999-м. Но мы работаем по расценкам, которые равны госпошлине. Льготы, которые положены инвалидам и ветеранам, на нас тоже распространяются в полном объеме. Вообще мы не любим термин “частный”, мы говорим: “свободный нотариат”.
— Термин красивый, но неужели у государства нет рычагов влияния?
— Есть, но не очень большие. Никто не может нотариусу приказать. Государство нам доверило выполнять свои функции. У нотариуса есть гербовая печать, и это подтверждает, что он действует от имени государства. Но никто, кроме суда, не сможет меня заставить выполнить какое-то нотариальное действие. Кто бы мне ни позвонил, я пишу письменный отказ, ведь я отвечаю за содеянное. Случаи давления есть, но они бесполезны.

«Московский комсомолец»,
№12 от 23.01.09г. http://www.mk.ru/blogs/MK/2009/01/23/russia/390888/