27 ДЕКАБРЯ 1594 ГОДА: ДЕНЬ, КОГДА ЖАН ШАТЕЛЬ УДАРИЛ НОЖОМ ГЕНРИХА IV

Король Франции избежал почти двадцати пяти покушений на свою жизнь, прежде чем Равальяку удалось его убить в 1610 году.

До Равальяка многие наемные убийцы пытали счастья, чтобы завоевать завидный титул самого известного цареубийцы в истории Франции. Генрих IV пережил не менее двадцати пяти покушений. Рекорд! Причин у покушавшихся было множество. Одни недовольны его благополучным правлением, другим не нравятся его сексуальные похождения… Но большинство упрекают его в религиозном оппортунизме, который заставлял Генриха неоднократно менять свою веру. Сегодня он протестант, а завтра, глядишь, уже католик. И наоборот. Сразу после коронации на нем фокусируется вся ненависть фанатиков. А члены Католической лиги, поддерживаемые Римским папой и Испанией, продолжают оспаривать его легитимность.

Итак, 27 декабря 1594 года 19-летний студент по имени Жан Шатель попытался его зарезать. Он сын богатого торговца тканями с острова Сите в Париже, обучающийся у иезуитов в колледже Клермон (ныне лицей Людовика Великого, в Париже). Иезуиты воспитывают в нем отвращение к Беарнцу¹.

«Вы или я ранили короля?»
Шатель не блещет умом. Скажем прямо: он – слабоумный. Он сам считает, что ему светит ад, поскольку он, глубоко верующий, погряз в похоти с не очень добродетельными женщинами. Он считает, что единственное, что могло бы удержать его от искушения плоти, – это смерть. Но как это сделать? Самоубийство осуждается церковью! Итак, он планирует совершить звероподобное преступление с одной из тех телок или одним из этих похабников, которые тусуются на улицах Парижа. Увидев такую сцену, толпа, конечно же, забьет его до смерти! Но он быстро отказывается от этого плана, поскольку у него появляется гораздо лучшая идея! Почему бы не убить Генриха IV, чтобы получить свое спасение? Он как-то слышал, что один иезуит сказал, будто бы убийство короля, не одобренного папой, было бы прекрасным поступком.

Шатель решает как можно скорее воплотить свой план в жизнь. Именно 27 декабря 1594 года он узнает, что государь возвращается из поездки в Пикардию. Он решает ждать короля перед особняком его любовницы Габриэль д'Эстре. Хорошая стратегия, поскольку около 5 часов вечера Генрих IV в сопровождении примерно тридцати дворян входит в освещенный факелами, так как ночь уже наступает, особняк. Шатель просит какого-то прохожего указать ему на короля. «Да вон тот, у кого меховые перчатки». И Шатель следует за свитой внутрь здания. Никого он не интересует, и никто его не задерживает. Вот он уже в комнате прекрасной Габриель. Он пробирается в первый ряд, откуда наблюдает, как два сеньора выражают свое почтение Генриху IV. В момент, когда г-н де Монтиньи преклоняет колено, чтобы высказать свою преданность королю, Шатель выхватывает кинжал.

Он планировал ударить в сердце, но, поскольку на короле одет тяжелый плащ, он целится в горло. Когда кинжал уже летит в цель, Генрих IV неожиданно наклоняется, чтобы поднять де Монтиньи. Этот дружеский жест спасает ему жизнь. Лезвие только режет ему губу и крошит зуб. Обалдевший король сыплет ругательствами. А страшно испугавшийся Монтиньи, видя, что из губы короля хлещет кровь, обращается к Шателю: «Это вы или я ранили короля?» Шатель пытается сбежать. Но его останавливают и начинают лупцевать. Вот он уже и связан. Он сначала все отрицает, а затем просто молчит. Короля в этот момент отводят в другую комнату, чтобы он переоделся. К счастью, травма губы носит поверхностный характер. Тем не менее, надо быстро успокоить население, поскольку весть о покушении уже пошла гулять по улицам. Te Deum² поют во всех церквях Парижа. Поют хорошо, и это способствует тому, что экстремисты-католики, все еще сомневающиеся в вере Генриха IV, вынуждены на время заткнуть себе рты.

Иезуиты под подозрением
Жана Шателя немедленно доставляют в тюрьму Фор-л'Эвек, в двух шагах от Лувра, где подвергают допросу, с пытками, конечно. Он во всем сознается. Да, он хотел убить короля; да, он учился у иезуитов. А больше ничего и не надо говорить: понятно же, что именно они и направили руку своего ученика. Конечно! Все парижане знают, что эти папские ставленники ненавидят гугенотов. Уже в июле 1594 года Общество Иисуса (иезуиты) избежало приговора о высылке из Франции, именно благодаря вмешательству Генриха IV. Но на этот раз они достали! Даже если Шатель и клянется, что не получал никаких указаний от своих хозяев, всех иезуитов колледжа Клермона арестовывают и увозят этой же ночью. На следующий день их отпускают, за исключением двоих: Жана Герэ, магистра философии, обучавшего молодого человека, и библиотекаря Жана Гиньяра, у которого в камере находят сочинения, оскорбляющие короля. Библиотекаря повесят 7 января. 29 декабря 1594 года Парламент принимает закон об изгнании всех иезуитов из Франции.

В тот же день тот же Парламент оперативно рассматривает дело Шателя. В те дни время на всякие там прения и апелляции не тратили. Сын суконщика находится в пренеприятном положении, он обвиняется в оскорблении величества, в преступлении против Бога и власти и в отцеубийстве, поскольку король – отец для всех французов. Добряк Анри и рад бы простить молодого придурка, но Парламент и слышать об этом не желает. Парламентарии приговаривают Жана Шателя «загладить вину, стоя перед входом в церковь в Париже, обнаженным, в одной рубахе, с зажженной восковой свечой весом в два фунта и стоящим на коленях, чтобы признать, что он сожалеет о предпринятой попытке отвратительного и бесчеловечного отцеубийства, и что он сожалеет, что ранил короля ножом в лицо; затем его в позорной повозке должны привезти на Гревскую площадь, где палачу надлежит отсечь ему руки и ноги.  А потом его тело, разорванное четырьмя лошадьми, вместе с конечностями должно быть брошено в огонь и сожжено до пепла, а пепел должен быть развеян по ветру». Приговор тут же приводится в исполнение. А чего тянуть? Отец Шателя изгоняется из королевства на девять лет, и ему навсегда запрещается проживать в пределах Парижа или его пригородов. А участники Католической лиги, в свою очередь, тут же объявляют Шателя мучеником.

Чтобы поблагодарить Бога за то, что он пощадил жизнь короля, 5 января 1595 года Парламент организовывает шествие по улицам столицы. Правда, парижане почему-то не испытывают особого энтузиазма. Враждебные крики сопровождают карету, в которой Генрих IV стоит, хмурясь, с повязкой на рту. Шестнадцать лет спустя Равальяк окажется менее неуклюжим, чем Шатель.

Перевод
Александра ПАРХОМЕНКО

¹ - То есть родившийся в гасконской провинции Беарн.

² - Te Deum («Тебя, Бога, хвалим») – старинный христианский гимн.

27.12.2021

Фредерик ЛЕВИНО, Гвендолина ДОС САНТОС Le Point