Профессия: ангел-хранитель

Амелия ДЖЕНТЛЬМЕН
The Guardian

В Соединенном королевстве Великобритании и Северной Ирландии «сотрудники службы пробации» взаимодействуют с врачами, психологами, полицейскими и социальными службами с целью облегчить реинтеграцию заключенных после отбытия ими срока наказания.
Шон Х., 37 лет, жестокий индивид, подверженный приступам гнева и галлюцинациям, выйдет из тюрьмы через две недели. После освобождения он будет находиться под тщательным и постоянным медицинским наблюдением. Но он испытывает смертельную ненависть ко всем психиатрам и неоднократно угрожал убить любого врача, который будет его лечить. Многие уже сегодня обеспокоены за свою безопасность и отказываются его наблюдать. Но этот мужчина не настолько болен, чтобы поместить его в психиатрическую клинику. Что делать? В отделении № 104 полицейского комиссариата города Бристоля рабочая группа МАППА (включает в себя представителей служб, занимающихся обеспечением общественной безопасности), состоящая из врача, двух полицейских и двух сотрудников службы пробации, старается придумать, как оградить общество от Шона Х., когда он выйдет на свободу.
Десяток случаев будет рассмотрен сегодняшним утром. Они все сложные и имеют такие же потенциальные риски, как и в случае с Шоном Х. Речь идет об индивидах, срок заключения которых, определенный им судом, приближается к концу, но которые считаются все еще опасными для населения. Участники этого совещания должны определить способы, как лучше управлять их поведением. «Переходный период труден для них: в их случае, переходный период, который последует за выходом из тюрьмы, должен представлять собой очень плотный защитный кокон», – объясняет врач, тепло улыбаясь двум полицейским и двум сотрудникам службы пробации, сидящим за одним с ним столом.
После предыдущего пребывания в тюрьме Шон нашел домашний адрес одной из медсестер, которая принимала участие в его лечении, и запустил ей в окно камень. Кроме того, кому придет на ум игнорировать угрозы расправы, о которых он сейчас заявляет. Задача состоит в том, чтобы найти способ оставить его на свободе, заставить лечиться, одновременно не подвергая опасности врачей. «Схема его поведения будет следующей: как только психиатр начнет им заниматься, Шон будет обвинять его во всем, и это чувство ненависти будет в нем расти, – объясняет врач. – Именно на этой стадии он начнет высказывать угрозы убийства. Мой совет психотерапевтам состоит в том, чтобы в этот период поддерживать с ним поверхностные отношения, обеспечить ему те потребности, в которых Шон нуждается, одновременно стараясь помешать расти чувству ненависти, сохраняя с ними минимальный контакт». Шону прописано новое лекарство, которое позволит ему находиться «в очень спокойном состоянии, не зомби, конечно, но речь его будет весьма замедленной». Врач считает, что это лекарство очень эффективно против галлюцинаций, но необходимо, чтобы Шон продолжал его принимать, хотя контроля со стороны сотрудников тюрьмы уже не будет. «Мои коллеги очень обеспокоены, – продолжает он. – Некоторые считают, что его нужно просто оставить в покое. Но это было бы безответственным решением. Он имеет право на медицинское лечение. И он в нем нуждается. Я согласился заняться им».
«Нам понадобится TAU-сигнал», – заключает главный инспектор Дэвид Маккалум, который председательствует на этом собрании. Врач, который не разбирается в аббревиатурах, используемых сотрудниками службы пробации и полицейскими, спрашивает, что это такое. «А, да, извините: TAU обозначает «срочная связь», – отвечает Маккалум. – Мы должны будем защищать врачей, которые ранее занимались этим человеком». Адреса четырех врачей, у которых Шон был пациентом, будут добавлены в список TAU: полиция более оперативно будет реагировать на любой сигнал тревоги, поступающий из их жилищ. «Но я предполагаю, что он все-таки будет принимать свое лекарство. Если он не будет этого делать, и его психическое состояние ухудшится, он будет немедленно изолирован», – продолжает доктор. Детальный план наблюдения, предназначающийся для того, чтобы избежать любой возможности рецидива, разрабатывается для каждого заключенного из группы риска, которые должны вскоре освободиться. Атмосфера заседания спокойная. Судьба некоторых особо опасных индивидов Бристоля в руках этой полудюжины человек – сотрудников службы пробации, полицейских, социальных работников и врачей, которые сейчас сидят за столом, периодически запуская руки в коробку с шоколадным печеньем.

Деятельность, которая основывается на управлении рисками
Другой случай. Питер К., 40 лет, сексуальный преступник, приговоренный к четырем годам тюрьмы за пять случаев развратных действий по отношению к своей дочери. Он продолжает надеяться, что судом ему будет предоставлено право иметь контакты со своей семьей. Но очевидно, что выиграть это дело в суде ему не удастся. Закрепленный за ним сотрудник службы пробации опасается, как бы не произошло «драматического события», когда Питер поймет, что у него нет ни единого шанса в суде получить желаемое. Этот случай беспокоит всех. «Мы все считаем, что Питер может сильно навредить своей семье», – говорит ответственный за него сотрудник службы пробации.
После того, как Питер попал в тюрьму, его жена впала в депрессию и была госпитализирована. Но она предупредила своих детей: «Ваш отец найдет вас и перережет вам горло». Дети были помещены под охрану. «Они знают, что он скоро освободится, и они очень боятся. Это навязчивый страх», – продолжает сотрудник службы пробации. Инспектор полиции, сопредседательствующий на этом совещании, спрашивает: «Относится ли он к категории тех, кому нечего терять? Может ли он думать следующим образом: «Если я не могу быть со своей семьей, так пусть она никому не достанется!»? Может ли он пойти на то, чтобы уничтожить всю свою семью?».
Сотрудник службы пробации отвечает, что это возможный сценарий и выражает беспокойство тому, что может произойти, как только Питер поймет, что он никогда больше не увидит своих детей. «Мы считаем, что имеется большой риск рецидива, если он будет разочарован и его охватит гнев». Освобождение Питера будет обставлено рядом условий. Ему определенно будет запрещено ездить в графство, где проживают его дети, и малейшее нарушение этих правил приведет его прямиком в тюрьму. Работа сотрудников службы пробации базируется в большой степени на доверии. Они задаются вопросом, до какой степени можно доверять Питеру и решают добавить еще одно условие: в организации, которая занимается его размещением и где он будет жить, он будет обязан отмечаться ежечасно, что не позволит ему иметь достаточно времени и добраться до места, где проживают его дети. Но процедура отметки не может длиться вечно: как только истечет срок, во время которого он находится под надзором, придется начать ему доверять.
«Если он не будет соблюдать правила, мы должны будем немедленно поместить его детей в безопасное место. Ему не надо будет много времени, чтобы явиться к ним. Он может начать думать, что ему нечего терять, что он может найти всех членов своей семьи, убить их всех и покончить с собой», – предупреждает сотрудник службы пробации. Некоторые меры уже приняты. Все полицейские участки получат свежую фотографию Питера. Тревожный сигнал будет установлен в доме его жены. Поскольку отец знает номер мобильного телефона своей дочери, полицейские решают дать ей новую sim-карту.
В комнате становится душновато, но все остаются спокойными и доброжелательными. Представительница MAPPA, которая носит лакированные черные туфли на 15-сантиметровом каблуке, предлагает еще одну пачку печенья. Собравшиеся продолжают обсуждать новые случаи, один другого труднее. Дискуссия идет без перерывов вплоть до самого обеда. «Типичное утро», – комментирует сопредседатель.
Том В. – сотрудник службы пробации. Он работает на этой должности в течение четырех лет и убежден в том, что человек может измениться. Он отвечает за 55 преступников и регулярно с ними встречается, чтобы убедиться в том, что они вновь не стали на скользкий путь. Эти встречи обязательны. Они происходят либо параллельно с назначенными общественными работами, либо после выхода из тюрьмы. Пять индивидов из списка Тома были признаны виновными в убийстве; трое совершили изнасилование; пятеро были осуждены за жестокое обращение с детьми; двадцать оцениваются, как подверженные «высокой степени риска». Все мужчины, в возрасте, в основном, от 18 до 30 лет. «За некоторых, в принципе, я практически спокоен. У них начинается новая жизнь: появляются работа, подружка, дети», – уточняет Том.
Риск, связанный с каждым из мужчин в его списке, вычисляется компьютерной программой «ОАЗис», которая учитывает определенное количество характеристик (общее число правонарушений, за которые индивид был признан виновным, количество приводов в суд до достижения возраста 18 лет, возраст индивида, когда он впервые «познакомился» с полицейскими службами, количество сроков заключения и т.д.), затем представляет ответы на алгоритм, который классифицирует индивидов согласно вероятности того, что они совершат новое преступление и согласно вероятности угрозы, которую они представляют для населения. Примерно треть из этого списка находится в тюрьме, а две трети – на свободе. Вероятность того, что кто-то из этих мужчин, находящихся под его наблюдением, совершит новое преступление, тяжелым грузом лежит на Томе. Потому что есть некий предел того, что он может. «Люди не понимают, что ты не находишься за спиной у преступника 24 часа в сутки семь из семи дней в неделю. Они больше не в камере. Вопрос стоит в том, как управлять рисками».
В этом году Дано Соннекс был признан виновным в убийстве двух французских студентов, которое он совершил в Лондоне, едва освободившись из заключения и находясь под надзором службы пробации, на которую в результате этого обрушилась целая волна критики. С точки зрения Тома, обеспечить наблюдение за 127 потенциальными преступниками – а именно такое число лиц находилось на попечении у сотрудника, ответственного за Соннекса, – «абсолютно невозможно». Первый принцип, декларируемый службой пробации, состоит в том, чтобы защитить население и помешать тому, чтобы были жертвы. Но за этой миссией стоит более сложная цель, состоящая в том, чтобы сделать из преступников нормальных членов общества, переделать их, улучшить, сделать из них людей, уважающих законы. Дух оптимизма витает в службе пробации: здесь считают, что любой может начать жизнь заново, с чистого листа. Миссия сотрудников службы пробации состоит в том, чтобы уменьшить преступность, оставаясь в тени. «Каждый день наши сотрудники принимают решения, которые защищают женщин от агрессии, а детей от жестокого обращения, – поясняет Салли Левис, руководитель отделения службы пробации в Эйвоне и Соммерсете. – Это незаметная работа. У нас нет сирен, мигалок, нет громил, вышибающих двери. А тот факт, что какая-то женщина может безопасно ходить по магазинам – не выносится в заголовки на первые страницы. Люди воспринимают это как само собой разумеющееся».
Служба пробации отвечает за исполнение приговоров к общественным работам, но она также располагает инструментами, которые позволяют преступникам стать на правильный путь: она помогает им найти приличное жилье, распоряжаться своими деньгами, восстанавливать связи с семьей, найти работу или получить профессию, решать вопросы, связанные с душевными расстройствами, посещать занятия групповой терапии, чтобы преодолеть свои преступные наклонности. Еженедельные контрольные беседы, проводимые сотрудником службы пробации в дружеском тоне, позволяют оценить достигнутый прогресс и определить уровень риска, имеющийся у поднадзорного. «Я помогаю людям добиться положительных изменений, жить правильно, уважать законы», – объясняет Том. Но он остается реалистом. «Хотелось бы, чтобы поведение людей можно быстро изменить, но чтобы они смогли измениться, необходимо поменять их образ жизни, а это не происходит в одночасье».
Сотрудники службы пробации в основном скептически относятся к тому, что тюрьма, якобы, приносит пользу несовершеннолетним преступникам, и считают, что общественные работы являются самым лучшим способом снижения уровня рецидива (статистика говорит, что 60% лиц, отправленных в тюрьму на срок более 12 месяцев, в течение последующих двух лет совершают рецидив, тогда как только 36% лиц, приговоренных к общественным работам, допускают новое преступление). Но они также знают и то, что население рассматривает общественные работы как слишком мягкое наказание. Для Гарри Флетчера, главы профсоюза сотрудников службы пробации, это одна из причин, по которой пробация плохо воспринимается обществом. «Ни одно правительство не будет инвестировать в информационные кампании той системы, которая рассматривается как более мягкая, чем тюрьма», – говорит он. Британское правительство заявило, что ассигнования в сумме 894 миллиона фунтов стерлингов, предусмотренные на службу пробации, будут снижены на 20 миллионов в этом году и на 50 миллионов в следующем. Эти последовательные урезания бюджета приведут к менее эффективному надзору за преступниками, находящимися в ведении службы пробации. Полиция и служба пробации являются союзниками в том, что касается поддержания общественного порядка, но у них очень разная культура. Как говорит один сотрудник полиции, долгое время работающий в контакте со службой пробации, ее сотрудники стараются разглядеть что-то хорошее в каждом человеке, тогда как полицейские более склонны к цинизму. «Наша роль всегда состояла в том, чтобы арестовать преступника и засадить его в тюрьму, – объясняет он, – тогда как служба пробации в первую очередь старается его реабилитировать и реинтегрировать. Когда стараешься понять, почему преступник совершил, то, что он совершил, как он жил раньше и что у него в жизни пошло не так, то тогда возникает более глубокое понимание того, что с ними произошло. Но когда ты полицейский в форме, ты видишь только преступника и его преступление».

Перевел
Юрий АЛЕКСАНДРОВ

На фото: сотрудники службы пробации и их подопечные.

06.11.2010

Информационно-правовой портал "ЗАКОНИЯ"