КАК БРАЛИ (И, СООТВЕТСТВЕННО, ДАВАЛИ) ВЗЯТКИ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ

«Не берусь утверждать, что коррупция гнездится в ДНК человека. Но убежден, что перед нами — повсеместное и, судя по всему, неистребимое явление», – заявил 20 мая председатель Конституционного суда России Валерий Зорькин в своем выступлении на Петербургском международном юридическом форуме.

Одной из форм коррупции является взятка. Расскажем коротко, как их давали и брали в дореволюционной России.

… Осень 1721 года выдалась особенно студеной в Сибири. По заснеженным тропам тащились сани, набитые мехами — соболь, куница, лисица. Ценные шкуры должны были попасть в казну, как часть ежегодного сбора – ясака (натуральный налог) с покоренных народов. Вот только казна видела их все меньше.

В Петербурге об этом узнал сам Петр Великий. Странное дело: отчеты уменьшаются, а губернатор Сибири Матвей Гагарин строит себе шикарные палаты, обзаводится дорогими лошадьми и устраивает обильные пиры. Царь велел расследовать. Выяснилось — губернатор не просто «забывал» часть мехов в своих сундуках, он вымогал у купцов дополнительные налоги, клал их в карман и откровенно грабил империю. За это Гагарина повесили публично в центре Петербурга, под окнами Юстиц-коллегии, в присутствии царя, придворных и родственников самого Гагарина. По указу Петра, тело оставили висеть на виду — как наглядное предупреждение другим. Но вряд ли это помогло.

С полным пониманием коррупции столкнулся англичанин Флетчер, побывавший в России в 1580-х годах. В своих мемуарах он описал чиновника, который принял «жареного гуся, нафаршированного серебром». За такое изящество, конечно, расплата последовала суровая — по приказу Ивана Грозного чиновника расчленили как гуся, на глазах у толпы.

Такие подношения — не прихоть отдельных времен. Взятка «продуктами» или «натурой» была системой. До середины XVI века в России существовало так называемое «кормление»: чиновники жили за счет местного населения, буквально «кормились» с тех, кого должны были защищать. Хлеб, мясо, мед, масло, даже сено для лошадей — все это считалось платой за их благосклонность.

Прошли десятилетия, а суть не изменилась. В комедии «Ревизор» Николая Гоголя чиновники берут, как говорят, «не для себя, а на чай и сахар». Один из них, Городничий, перед якобы прибывшим «ревизором» говорит: «Казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья».

Купцы же, изнемогая под гнетом поборов, шепчут «ревизору»: «Не побрезгай, отец наш, хлебом и солью: кланяемся тебе сахарцом и кузовком вина».

А «ревизор» Хлестаков, тот лишь вежливо просит: «Нет, вы этого не думайте: я не беру совсем никаких взяток. Вот, если бы вы, например, предложили мне взаймы рублей триста, ну тогда совсем дело другое: взаймы я могу взять».

Так взятка переоблачалась в «заем», «подарок», «одолжение» — и становилась обыденной формой общения с властью.

Но если кто-то и достиг вершин коррупции, то это был светлейший князь Александр Меншиков, ближайший соратник Петра I. После смерти государя выяснилось: у Меншикова – около 90 тысяч крепостных. А дворцов, поместьев, золота и драгоценностей – и вовсе не счесть. Это были не наследственные земли, а «плата» за услуги, переводы по службе, покровительство. Обедневшие дворяне отдавали последнюю ценность — людей — в обмен на поддержку. Кончил Алексашка тоже плохо. Его хоть и не повесили, и не расчленили «как гуся», но все отобрали и вместе с детьми отправили в ссылку в глухомань, где он и помер.

А бывало и весьма изыскано. Гоголь, уже не как документалист, а как тонкий наблюдатель русской души, рассказал об этом устами судьи Ляпкина-Тяпкина в «Ревизоре»: «Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело». Отсюда, кстати, и возникло устойчивое в русском языке выражение «борзыми щенками брать», означающее взятку натурой.

В XVIII–XIX веках охота с борзыми считалась забавой высшего света. Щенки породистых собак были дороже золота. Поэтому взятка в виде животного — вовсе не шутка, а расчетливая инвестиция.

В одном из своих частных писем императрица Екатерина II пишет: «Меня обворовывают точно так же, как и других, но это хороший знак, и показывает, что есть что воровать».

Позже, во времена Николая I, чиновники нашли еще более утонченный способ маскировать свои доходы: взятки передавались через любовниц. Ведь что нельзя взять напрямую, можно получить «по доверенности». Говорят, что как-то в сердцах Николай I бросил: «В России только один чиновник не ворует — это я».

Старинная русская поговорка гласила: «Не подмажешь — не поедешь». История российской коррупции — это не просто злоупотребление властью. Это целый язык, культура взаимных одолжений, завуалированных просьб, щедрых подарков и деликатных намеков.

***
Ситуация с тех пор не особо изменилась. Просто взятки стали гораздо больше, да и борзыми щенками сейчас не берут: все больше, дорогими машинами, коттеджами, яхтами… Так что, видимо, прав Валерий Зорькин, заявив, что коррупция – явление неистребимое.

30.05.2025

Александр ПАРХОМЕНКО