Для слежки за террористами вполне хватало действующих законов и оборудования

Ничего страшного в том, что закон Яровой вступил в силу, нет, так как он практически невыполним на данное время. Дело в том, что технической возможности обработки данных в настоящее время нет, и не думаю, что она в скором будущем появится. Учитывая, какая инфраструктура необходима для хранения такого объема данных, я слабо представляю, когда она будет готова. К тому же расходы на закупку и обслуживание оборудования нужны огромные, в бюджете они не запланированы, и в конечном итоге, по моему мнению, они лягут на пользователей и абонентов интернет-порталов, мессенджеров, сотовых компаний и так далее.

Что касается целесообразности тотального контроля и хранения такого объема данных, тоже нет понимания, зачем это необходимо. В других странах, где  действуют аналогичные законы, время хранения записей и метаданных сократили до 10 недель, и очень сильно ограничили основания, по которым правоохранительные органы могут истребовать эту информацию.

Несмотря на заверения, что данные будут использоваться исключительно в оперативных целях, больше это похоже на тотальный контроль населения – то, е чём говорил небезызвестный Сноуден. Количество контингента, которое представляет оперативный интерес в плане борьбы с терроризмом и находится в сфере внимания специальных служб, небольшое. Информацию о них можно собрать и обработать  в рамках действующего законодательства и действующей аппаратурой.

Опасения, что это затронет всех без исключения граждан, по моему мнению, небезосновательны. Теперь в любой момент при желании можно «отмотать назад»,  найти, достать, покопаться в переписке и разговорах человека за последние полгода – три. А вдруг он где-то не то, не там сказал, не про того. Учитывая расплывчатость формулировок нашего законодательства, за любой репост и твит, вроде как «призывы к разжиганию межнациональной розни» можно инкриминировать уголовное преступление или административное правонарушение. Так случилось: борясь с терроризмом, искали одно, а нашли совершенно другое. К террору отношения не имеет, но доказательства же получены в рамках закона?

Есть давнее высказывание знаменитого прусского политического и государственного деятеля Отто фон Бисмарка, о том, что все законодательные новшества, которыми чиновники кого-то контролируют, регламентируют и что-то запрещают, касаются только лояльных к закону граждан. Это законопослушный гражданин будет регистрироваться в мессенджерах, соцсетях, идентифицировать себя электронно, покупать сим-карту на свое имя. Те, кому это не надо сделает определенный круг действий, который не даст возможность их идентифицировать. То есть, когда-нибудь, когда найдутся деньги, оборудование и объемы, закон будет работать. Но не для тех и не для того, о чём он написан. 

13.07.2018

 в избранное

Добавление комментария

(Добавить через форум)

Комментарии

  • Однозначно колпак!
    Написал AndrewKiriyak 03.08.2018 15:45
  • Закон Яровой объективно работает и выполняет свои задачи, но он касается от силы одного процента населения. Более 99% жителей страны никак не ощутят на себе действие ограничений, накопления и архивирования данных. Многочисленные разговоры, опасения, нагнетание истерии вокруг этого закона мне очень напоминают происходящее при введении ИНН. Тогда тоже было много всякой ереси, кликушества, глухого невежества: число сатаны даже вспомнили. Ну и что, прошло столько лет и все нормально. Мы имеем свой номер налогоплательщика и не испытываем никаких проблем. Так и здесь, если человек не занимается никакой экстремистской деятельностью, не входит в террористические сообщества, если не представляет угрозы обществу, то пусть спокойно общается по телефону и в Интернете.

    Вся суть закона Яровой, на мой взгляд, состоит в системе защиты и контроля, превентивных мерах в случае угрозы терроризма. Необходимость доступа к переписке в соцсетях и мессенджерах не на пустом же месте появилась, а продиктована опытом. При расследовании разного рода правонарушений, наркоманы и члены преступных сообществ чаще всего попадаются как раз на переписке по WhatsApp, Telegram и так далее.
    Общество неоднородно, мы хотим, чтобы все были законопослушны, и всем жилось спокойно. Но учитывая накал агрессии, который мы сегодня ощущаем по отношению к нашей стране и её гражданам, и те проколы, которые были допущены властью и правоохранительными органами в прошлом по защите общественного порядка и безопасности, они решили поставить электронный заслон  этим явлениям.

    Да,  пакет законов Яровой очень дорогой с точки зрения финансов, но решение о необходимости заслона потенциальному терроризму продуманное и взвешенное. Я слышал об опасениях, что финансовая часть исполнения закона ляжет на наши плечи, ну так военное присутствие в Сирии ложится на наши плечи, гуманитарная помощь Донбассу, Олимпиада, Чемпионат мира, строительство крымского моста и так далее – всё это легло на наши плечи. Каждое серьезное нововведение априори вызывает возмущения, тем более, когда речь идёт о необходимости вложений и ограничений. Но это наша жизнь, по-другому не будет, мы должны реагировать на вызовы и угрозы. Каждая спасенная жизнь в результате действия этих законов стоит этих денег и ограничений. 


    Дальше...
    Написал Захидов Алишер (Алишер Захидов) 13.07.2018 11:40
  • Ничего страшного в том, что закон Яровой вступил в силу, нет, так как он практически невыполним на данное время. Дело в том, что технической возможности обработки данных в настоящее время нет, и не думаю, что она в скором будущем появится. Учитывая, какая инфраструктура необходима для хранения такого объема данных, я слабо представляю, когда она будет готова. К тому же расходы на закупку и обслуживание оборудования нужны огромные, в бюджете они не запланированы, и в конечном итоге, по моему мнению, они лягут на пользователей и абонентов интернет-порталов, мессенджеров, сотовых компаний и так далее.

    Что касается целесообразности тотального контроля и хранения такого объема данных, тоже нет понимания, зачем это необходимо. В других странах, где  действуют аналогичные законы, время хранения записей и метаданных сократили до 10 недель, и очень сильно ограничили основания, по которым правоохранительные органы могут истребовать эту информацию.

    Несмотря на заверения, что данные будут использоваться исключительно в оперативных целях, больше это похоже на тотальный контроль населения – то, е чём говорил небезызвестный Сноуден. Количество контингента, которое представляет оперативный интерес в плане борьбы с терроризмом и находится в сфере внимания специальных служб, небольшое. Информацию о них можно собрать и обработать  в рамках действующего законодательства и действующей аппаратурой.

    Опасения, что это затронет всех без исключения граждан, по моему мнению, небезосновательны. Теперь в любой момент при желании можно «отмотать назад»,  найти, достать, покопаться в переписке и разговорах человека за последние полгода – три. А вдруг он где-то не то, не там сказал, не про того. Учитывая расплывчатость формулировок нашего законодательства, за любой репост и твит, вроде как «призывы к разжиганию межнациональной розни» можно инкриминировать уголовное преступление или административное правонарушение. Так случилось: борясь с терроризмом, искали одно, а нашли совершенно другое. К террору отношения не имеет, но доказательства же получены в рамках закона?

    Есть давнее высказывание знаменитого прусского политического и государственного деятеля Отто фон Бисмарка, о том, что все законодательные новшества, которыми чиновники кого-то контролируют, регламентируют и что-то запрещают, касаются только лояльных к закону граждан. Это законопослушный гражданин будет регистрироваться в мессенджерах, соцсетях, идентифицировать себя электронно, покупать сим-карту на свое имя. Те, кому это не надо сделает определенный круг действий, который не даст возможность их идентифицировать. То есть, когда-нибудь, когда найдутся деньги, оборудование и объемы, закон будет работать. Но не для тех и не для того, о чём он написан. 


    Дальше...
    Написал Винк Андрей (Андрей Винк) 13.07.2018 10:36
  • Андрей Винк Андрей Винк

    юрист, частный детектив

    офицер милиции в отставке

    Эксперт