Лев Ляуш. Точка зрения.
Презумпция согласия на посмертное изъятие – одна из моделей, которая существует в мире в области посмертной трансплантологии. Каждая из них имеет свои плюсы и минусы. Данная модель имеет несколько недостатков, главный из которых: незащищённость неосведомлённых людей. Есть люди, которые не хотят быть донорами, например, по религиозным соображениям. В случаях, если они не осведомлены о презумпции согласия и необходимости уведомления родственников, воля умершего человека может быть не соблюдена. Человек предполагает, что в случае его смерти родственники, зная его волю, выскажут её врачам, но, получается, что их могут и не спросить. К тому же, когда родственники вдруг совершенно случайно узнают об изъятии органов, у них возникают подозрения, страхи, которые, в большей степени вызваны различными негативными публикациями, слухами. Отсюда и конфликты, которые приходится решать в судебном порядке. Такая непрозрачность создаёт напряжение и только усложняет процесс трансплантологии, она никому не нужна. Людям должно быть понятно, что происходит.
Много вопросов в обществе вызвало изменение в 2001 году нормативно-правовой базы о посмертном детском донорстве. Тогда же была утверждена инструкция Минздрава о констатации смерти мозга у детей, до этого её не существовало. Хочу успокоить, что эти параметры для детей существенно отличаются от параметров для взрослых в сторону ужесточения и более серьезных требований к врачам. И, самое важное, в отношении детей как раз действует презумпция несогласия.
С точки зрения этически-правового аспекта данной проблемы, существуют разночтения между базовым подходом в медицине – информированным согласием, которое предполагает учет и осведомление человека о медицинских вмешательствах с учетом его прижизненного мнения, и тем принципом, который существует в сфере посмертного донорства, который эту возможность исключает.
По данным различных исследований, которые не всегда совпадают, презумпция согласия менее хлопотная – не надо созваниваться, находить родственников, вступать с ними в контакт с непрогнозируемыми последствиями разрешения на изъятие органов, однако те страны, где действует презумпции несогласия, лидируют по количеству пересадок. Необходимо уточнить, что это зависит не только от модели, но и от финансового сопровождения, структурного и организационного оформления, наличия специального оборудования и, конечно, просветительской работы.
По данным ВОЗ, соотношение количества доноров и реципиентов составляет 25 процентов, при этом не учитываются в группе реципиентов люди старше 65 лет. Тогда вероятность получения донорского органа уменьшается до 5 процентов. И это с учетом стран, в которых очень высок уровень донорства органов. Россия в их состав не входит. Поэтому изменения в этой сфере нужны, ведь речь идёт о жизни людей, которых можно спасти. Но осуществляться они должны с учётом морально-этических норм.
Лев Ляуш 
«Закония» в соц. сетях