28 ДЕКАБРЯ 1977 ГОДА: ДЕНЬ, КОГДА БЫЛ АРЕСТОВАН АНДРЕЙ ЕВСЕЕВ ПО ПРОЗВИЩУ «ТАГАНСКИЙ МАНЬЯК»

Декабрьские ночи 1977 года в Москве были студеными. В одну из таких ночей, когда город уже вовсю готовился к празднику, и был арестован 23-летний Андрей Евсеев, которого в народе называли и «Таганский маньяк», и «Убийца женщин в красном», и «Убийца с добрыми глазами», и «Убийца с бакенбардами». Но все это был один человек…

… Он выглядел мирно: дружелюбные глаза, аккуратные бакенбарды, тихая речь, неспешная походка. Но под скромной внешностью таился настоящий зверь, который мысленно делил мир на добычу и предметы для коллекции — различные украшения, какие-то мелочи, все то, что дорого обычной женщине. Именно так, в полном одиночестве, он готовил свою последнюю для себя новогоднюю сцену — елку, украшенную награбленным. Это было удивительно мирно и невероятно страшно одновременно.

Первой жертвой маньяка стала 16-летняя школьница Марина Морозова, приехавшая в Загорск навестить бабушку. Позднее Евсеев так рассказывал об этом эпизоде: «Моросил мелкий дождь, холодно было. Когда это произошло, уже наступили сумерки. Вокруг всех домов росла зелень, кусты. Я увидел девушку на перекрестке. Она поворачивала на ту дорогу. Симпатичная такая девушка, миловидная. Хорошо ее внешность запомнил…  Шел следом шагов двести до частного дома с правой стороны. Остановил ее рывком за рукав и потянулся за сумкой. Она сразу отступила шага на три. Я сделал ножевой удар в грудь. Девушка сказала: "Ты дурак, что ли?" Она попятилась, повернулась к дому лицом и побежала через калитку. Я сделал два удара в правую сторону спины и увидел, что через несколько шагов у нее подкосились ноги. Она попыталась крикнуть: "Помогите!" Но это уже получилось шепотом…  Дальше я уже не видел, убежал. Я был растерян в этот момент».

А потом как будто что-то окончательно сломалось у него в голове: убийства, грабежи, покушения на убийство – все только множилось.

… Следствие шло трудно. В те годы милиция не имела ни единой базы данных для серийных преступлений, ни привычки к психологическому профайлингу. Каждое дело требовало от следователей не только ума, но и интуиции. Свидетели путали детали, приметы не соответствовали, иногда показания противоречили друг другу. Все это помогало монстру: он мог продолжать. Именно в таких условиях следствие и двигалось — медленно, почти вслепую, собирая осколки историй с улиц, где он нападал.

Перелом наступил не в лаборатории и не в кабинетах профильных экспертов, а в одной, казалось бы, бытовой детали. Когда милиционеры пришли в квартиру Евсеева в тот декабрьский день 1977-го, в жилище обнаружили не столько улики, сколько странные сувениры: драгоценности, предметы, которые были для него как памятные трофеи. Его арестовали, но расследование буксовало. Но одна сказанная фраза, услышанная специально подсаженным к нему сокамерником, изменила все: «Матушка-то, небось, уже пирожков напекла с брюликами». Информатор сообщил это следователям — и те снова обыскали квартиру. В мешке с мукой нашли то, что искали — спрятанные украшения, принадлежавшие убитым и ограбленным женщинам. Эта бытовая догадка привела к целой связке улик, которые заставили человека, привыкшего к безнаказанности, сбить с себя маску молчания.

После ареста под тяжестью улик начались признания. Евсеев признался в девяти убийствах, восемнадцати покушениях на убийство, одном изнасиловании и тридцати двух разбоях. «Я хотел убивать за один вечер по двадцать человек. Неважно кого, лишь бы находили труп, шла молва», — признавался Евсеев.

На допросах он вел себя вызывающе: отказывался разговаривать с женщинами-следователями, соглашался на беседу только при странных условиях (например, после принесенной ему селедки, которую тут же съедал вместе с костями). Психиатрическая экспертиза установила: он был вменяем, но демонстрировал черты социопатии. В тюремных разговорах с сокамерниками, на допросах и на суде проявилось холодное презрение к окружающим — по свидетельствам, он говорил, что «ненавидел всех советских людей» и презирал тех, кто «жил от зарплаты до зарплаты».

Ход расследования вовсе не напоминал какой-то фильм-детектив. Все медленно и тщательно анализировалось: показания выживших, отысканные мелочи, отобранные маньяком у жертв, изучение архивных дел, работа криминалистов и несгибаемое терпение оперов. В условиях, когда документы часто уничтожались и не было централизованных реестров, оперативникам приходилось складывать пазл из обрывков: кто и где видел этого молодого мужчину в тот вечер, какие вещи пропали у жертв, какие были общие черты нападений. Именно так шаг за шагом образовалась цепочка, которая и привела к квартире Евсеева и к его признаниям.

Суд был быстрым: доказательств, кроме признаний самого Таганского маньяка, хватало. В 1979 году суд приговорил Андрея Евсеева к высшей мере наказания.

Таганского маньяка расстреляли в 1980 году, но точная дата неизвестна. Говорят, что Евсеев до самого конца не верил, что его казнят.

***
И все же оставалось ощущение незавершенности: почему он делал это? Следственные материалы и интервью с экспертами дают часть ответа — в его признаниях и интервью сквозило презрение к обществу, отчужденность и патологическая потребность в контроле. Психологически это выглядело как сочетание хладнокровного расчета и ритуальной потребности собирать «трофеи» — вещи, которые давали ему чувство права над чужой жизнью. Но точную причину человеческой жестокости, как и прежде, объяснить трудно: можно только зафиксировать факты и вспоминать тех, кто пострадал.

28.12.2025

Александр ПАРХОМЕНКО